Slon.ru: Андрей Донских: «Включение Сбербанка в санкции несет серьезный психологический эффект»

Сегодня крупнейший российский банк пополнил санкционный список Евросоюза. Теперь Сбербанку запрещено занимать средства на европейском рынке, где прежде он осуществлял основные иностранные заимствования. Эти деньги нужны банку, чтобы продлить свою прежнюю задолженность. По оценкам аналитиков, Сбербанку для этого понадобится менее $2 млрд в 2015 году и $5,5 млрд до 2018 года. Суммы значительные, но и объем активов Сбербанка впечатляет: 18 трлн рублей ($504 млрд), это больше всего российского бюджета. Сам Сбербанк от комментариев пока отказывается. К каким последствиям для банка и рынка в целом это может привести, Slon попросил прокомментировать бывшего первого зампреда Сбербанка Андрея Донских.

Андрей Донских - генеральный директор девелоперского холдинга «Масштаб», до 2014 года – первый зампред Сбербанка.

– Как могут европейские санкции повлиять на стратегию Сбербанка, на его устойчивость?

– С точки зрения объективной картины включение Сбербанка в санкции несет достаточно серьезный психологический эффект. Но с точки зрения материальности этого действия, я не думаю, что оно будет определяющим для хода операций Сбербанка, его прибыльности, доходности и особенно влияния на надежность позиций клиентов – кредиторов и вкладчиков. Объем зарубежных заимствований в абсолютных цифрах в Сбербанке выглядит достаточно значительно, но с точки зрения баланса Сбербанка, который составляет около 18 трлн рублей, это не является определяющей величиной. Я думаю, что Сбербанк даже сам может справиться без помощи государства. С учетом того, что Центробанк уже объявил, что в случае необходимости поддержит государственные банки – речь идет прежде всего о предоставлении ликвидности, – я думаю, что никаких проблем не будет вовсе.

– Что означает психологический эффект? Он может как-то повлиять на поведение вкладчиков, которые и так в первом полугодии спешно снимали депозиты или переводили их в госбанки?

– Психологически это просто нервная ситуация, нервные настроения. Люди думают, а может ли это как-то повлиять на устойчивость банка в первый период, когда есть еще какая-то зона неопределенности. Но когда будут объявлены реальные цифры о влиянии на баланс, на устойчивость, я думаю, что эта паника быстро пройдет. А реальных проблем, конечно, для банка нет.

– Это нервное напряжение может повлиять на рост депозитных портфелей всех госбанков в целом, против которых введены санкции?

– Наверное, нет. Это может быть краткосрочным явлением, на срок две недели – месяц, и то незначительным. Потому что давайте говорить объективно: все равно ничего надежнее, чем государственные банки, в России нет. Поэтому я думаю, что с точки зрения здравого смысла наличие у банков санкций или отсутствие – это, конечно, неприятно, но не имеет никакого значения с точки зрения устойчивости.

– Может быть, теперь крупнейшим банкам понадобится повысить ставки по депозитам, чтобы привлечь людей?

– Это зависит от конкретной политики конкретных банков. Но ставки вполне могут подняться под влиянием всех этих санкций.

– А сейчас почему они не повышаются? Ведь ключевая ставка повышается третий раз за год, и это должно толкать ставки вверх.

– Это обоюдоострая история: если вы повышаете ставки по депозитам, это приводит к повышению ставок по кредитам. К этому еще серьезных предпосылок нет, ситуация более-менее стабильно выглядит.

– Российские частные банки сейчас могут активизироваться и брать больше иностранных заимствований – в том числе, чтобы потом кредитовать государственные, которым это запрещено?

– А вы всерьез считаете, что иностранные кредиторы, которые не могут кредитовать государственные банки, будут кредитовать частные?

– У них велика потребность в рынках, куда проинвестировать, потому что Европа восстанавливается медленно и они не хотят отказываться от России. (В частности, об этом сегодня говорили эксперты на круглом столе в РИА. – Slon)

– Не знаю, это свежий взгляд на предмет. Мне так не кажется.

Беседовала Екатерина АЛЯБЬЕВА