Эксперт: Мода на банкротство

Из-за спада в экономике растет число управляемых банкротств, когда предприниматели пытаются спасти активы, оставив кредиторов ни с чем. Это грозит серьезными проблемами банковской сфере.

«С начала этого года к нам каждый месяц обращается десять-двенадцать средних и крупных компаний с вопросами, связанными с процедурой банкротства, - как для первичных консультаций, так и с какой-то конкретной задачей», - рассказывает управляющий партнер Tenzor Consulting Group Андрей Пушкин. Еще в прошлом году подобные дела были единичными. Юристы из других компаний подтверждают: дел, связанных с банкротствами, в последние месяцы стало намного больше, причем все чаще приходится сталкиваться со случаями банкротства, подготовленного самим собственником или менеджментом. «Очевидно, что с ухудшением экономической ситуации количество компаний, инициирующих процедуру банкротства, резко возрастает, - констатирует директор юридического бюро «Бегаева и партнеры» Александра Бегаева. - В нашей практической деятельности мы часто сталкиваемся с ситуациями, когда процедура банкротства злонамеренно используется недобросовестными собственниками бизнеса или руководителями компаний для неоплаты полученных банковских кредитов, неоплаты заемных средств». Руководитель информационно-аналитического отдела АКГ «Градиент Альфа» Виталий Цветков соглашается, что компании все чаще используют механизм банкротства, чтобы не платить долги банкам и контрагентам, и поясняет, что это дает: «Даже если по суду жертва таких организаций вернет долг, недобросовестная компания, по сути, бесплатно прокредитуется за его счет, выиграв на времени, которое требуется для рассмотрения дела судом, исполнительного производства приставами и прочих процедур. В условиях растущей инфляции и слабеющего рубля несколько миллионов рублей сегодня и та же сумма, скажем, через год, сильно разнятся. Пока суд да дело, чужие деньги могут работать в бизнесе и приносить доход».

Преднамеренное банкротство в России является преступлением, влекущим за собой уголовную ответственность. Видимо, это в основном и останавливает бизнесменов от его использования. Но тенденция последних месяцев ясно говорит о двух вещах. Во-первых, компании все чаще планируют свой уход в банкротство тщательно, с запасом времени - в таком случае доказать его преднамеренность довольно сложно. Андрей Пушкин из Tenzor Consulting предлагает использовать в таких случаях термин «управляемое банкротство» и применять его к организациям, которые понимают, что в ближайшее время у них наступит возможность неисполнения обязательств, и используют процедуру банкротства как способ выиграть время, привлечь дополнительные средства, подождать изменения конъюнктуры рынка, защититься от кредиторов.

Во-вторых, в ряде случаев банкротство - запланированное или нет - оказывается вынужденным: бизнесу все сложнее погашать свои долги в ситуации, когда спрос не растет, перекредитовываться в банках все дороже (Сбербанк, ВТБ и другие банки в начале июня повысили ставки по корпоративным кредитам на 1-2%), а госконтракты - палочка-выручалочка для многих отраслей - обернулись серьезными проблемами.

Почему вы еще не банкрот?

По сути своей банкротство призвано не только обеспечить возврат денег кредиторам, но и по возможности помочь должнику восстановить свою платежеспособность. И в ряде случаев процедура банкротства действительно помогает предприятию получить передышку и даже собраться с силами. «Если у компании есть какое-то реальное производство, то управляемое банкротство решает множество проблем: снимается арест с расчетных счетов компании, прекращаются исполнительные производства, кредиторы, взыскивающие задолженность, начинают принимать меры по включению в реестр требований кредиторов, - перечисляет Андрей Пушкин. - Да, в процедуре банкротства есть ограничения: вы не можете отчуждать имущество, деньги идут на обязательные текущие платежи - зарплату, налоги, закупку текущий продукции, необходимой для вашей деятельности». Однако такая ситуация может быть даже желанной для компании, которую донимают кредиторы. Так, если в отношении нее возбуждено исполнительное производство - кто-то из кредиторов пытается добиться возврата денег, - то денежные средства списываются со счета по решению пристава, счета арестованы, она даже не может исполнять текущие обязательства, например выплачивать заработную плату сотрудникам. Вход в банкротство для нее может стать необходимой передышкой. «Дело в том, что с введением процедуры банкротства требования кредиторов по денежным обязательствам и об уплате обязательных платежей могут быть предъявлены должнику только с соблюдением определенного порядка, установленного Федеральным законом «О несостоятельности (банкротстве)», - поясняет Александра Бегаева. - С началом процедуры банкротства приостанавливается действие исполнительных документов по имущественным взысканиям, в том числе снимаются аресты на имущество должника и иные ограничения в части распоряжения его имуществом».

Юристы говорят, что основные пользователи процедуры управляемого банкротства - средние компании. «Насколько нам известно, очень часто такой способ используют и государственные, а также муниципальные предприятия», - добавляет Виталий Цветков из АКГ «Градиент Альфа».

Повторим: различить преднамеренное банкротство и «банкротство поневоле» довольно сложно - в обоих случаях бенефициары бизнеса будут стремиться сохранить за собой как можно больше активов и, скажем так, получить максимум от кредиторов. Тем более что механизмы подготовки преднамеренного и управляемого банкротства одни и те же. Александра Бегаева называет в их числе создание «подконтрольной» кредиторской задолженности, отчуждение ликвидного имущества на подконтрольные компании с целью создания добросовестного приобретателя. Затем должник подает в арбитражный суд заявление о признании его банкротом, назначает «своего» конкурсного управляющего, роль которого при проведении процедуры банкротства очень велика, обеспечивает включение в реестр кредиторов своих «подконтрольных» кредиторов. Постепенно юридическое лицо ликвидируют. В результате недобросовестные руководители и (или) собственники ликвидированного должника «возвращают» через подконтрольные компании ранее выведенное имущество, а пострадавшими являются кредиторы, требования которых при завершении процедуры банкротства погашаются. По мнению Александры Бегаевой, необходимо усилить ответственность руководителей и собственников компаний, которые недобросовестно привели юрлицо к банкротству, и разработать действенные механизмы реагирования на случаи преднамеренного и фиктивного банкротства. (Кстати, в отношении госкомпаний такие меры сейчас разрабатываются.)

На наш взгляд, дела о банкротстве очень условно можно разделить на те, где компания использует собственное банкротство для мошеннических действий в отношении других предприятий (пример: компания А продала актив компании В через цепочку других фирм, потом инициировала собственное банкротство и требует вернуть ей актив), и те, где компания пытается отложить или прекратить выплаты по кредитам, в первую очередь банковским. «Предоставляя бизнесу кредиты, банки стараются максимально обеспечить возврат своих средств и обременить залогом наиболее значимые для бизнеса активы. Когда же значимые для бизнеса активы обременены залогом в пользу банка, банкротство бизнеса обуславливается не отсутствием желания платить по банковским кредитам, а отсутствием такой возможности», - констатирует руководитель управления правового консалтинга компании «ФинЭкспертиза» Виктор Демидов.

Оставив банкротства первой группы юристам и судебной системе, сосредоточимся на банкротствах второй группы - ведь именно их распространение обусловлено проблемами в экономике и несет в себе серьезные риски для банковской системы.

Пришло время платить

«Многие компании после периода легких денег в 2010-2012 годах оказались сильно закредитованы. Если брать среднесрочные кредитные программы на три года, то пик платежей приходится как раз на 2014-2015 годы, - рассуждает Андрей Пушкин из Tenzor Consulting. - Точно так же пик неплатежей и взыскания долгов случился, например, в 2001-2003 годах, когда подошел срок исполнения платежей по кредитам, взятым после 1998-1999 годов».

Но к нынешнему пику платежей российские предприятия подходят не в лучшей форме. Росстат подсчитал, что сальдированный финансовый результат (прибыль минус убыток) российских организаций (без субъектов малого предпринимательства, банков, страховых и бюджетных организаций) за первый квартал 2014 года снизился на 17,7% по сравнению с первым кварталом 2013 года (1,274 трлн рублей против 1,548 трлн рублей). «Понятно, что, поскольку экономика замедляется, это оказывает негативное влияние на финансовое состояние большинства предприятий, - говорит заместитель председателя правления Нордеа Банка Михаил Поляков. - По рынку в целом это заметно: в большей или меньшей степени трудности испытывают компании разных отраслей. Более или менее хорошо обстоят дела, пожалуй, только у телекома и нефтегазовой отрасли». По словам Михаила Полякова, сейчас компании лучше подготовлены к возможным проблемам, чем в 2008 году: многие на протяжении последних лет пытались работать с долгом, удлинять займы, получать, где это было возможно, более комфортные условия финансирования.

Однако в форме к экономическому спаду подошли далеко не все предприятия, и это беспокоит банкиров. «Мы видим и по контрагентам своих клиентов, и по клиентам других банков, которые приходят к нам, чтобы перекредитоваться, что проблемы в экономике действительно есть и целый ряд негативных моментов уже складывается в снежный ком, - рассказывает управляющий директор по развитию бизнеса СБ Банка Игорь Комягин. - Для 2008 года такая ситуация как раз была нехарактерна: тогда весь негатив уложился в пару месяцев, компании и банки довольно быстро его пережили и пошли дальше. Сейчас же мы уже полгода живем в ситуации очевидной неопределенности. В результате кредитные организации, имея определенную денежную подушку, сидят на ней, так как не знают, вернут ли им выданное, а если вернут, то когда - и что при этом будет с инфляцией, валютным курсом и так далее. Для предпринимателей ситуация не менее сложная: им приходится входить в проект, не имея возможности адекватно оценить его перспективы, не имея представления, хватит ли им денег на всем протяжении проекта, причем даже если он финансируется за счет госпрограмм». С начала года выросли товарные запасы - люди закупились и чего-то ждут, а многие работают «на склад», так как произошло заметное сокращение спроса, добавляет управляющий директор СБ Банка. В первом квартале выручка предприятий снизилась на 5-10% по отношению к четвертому кварталу 2013 года - и это без учета сезонного фактора. «Поэтому компании не то что не хотят платить кредиторам, скорее они действительно не могут, так как пребывают в очень тяжелом состоянии, - резюмирует Игорь Комягин. - Наиболее острая ситуация сейчас у компаний среднего сегмента, с годовой выручкой 0,5-1,5 миллиарда рублей. Более крупным чуть легче, но у них есть свои проблемы, в частности закредитованность».

Видят проблемы реального сектора и юристы, работающие с предприятиями, входящими в процедуру банкротства или находящимися на ее пороге. «В тяжелом положении сейчас практически вся промышленность, все, что связано с производством, - говорит Андрей Пушкин. - Если мы говорим о производстве товаров народного потребления, то крупные сети закупают продукцию с отсрочкой до года. И это большая проблема - у тебя должен быть большой объем оборотных средств. Получить долгосрочные кредиты непросто, краткосрочные даются под большую процентную ставку. Причем если раньше кредиты давали под обеспечение доходом от государственных контрактов, то в настоящее время государство тоже не является гарантом стабильности и задерживает исполнение обязательств в рамках сокращения бюджетных затрат вплоть до года - это касается энергетики, оборонки. Перекредитоваться должнику негде, и в таком случае у самих банков начинаются проблемы».

Вообще, банкротства или тяжелое финансовое состояние компаний, работающих с госзаказами, - это новый тренд. «Раньше госконтракты считались гарантией надежности, но сейчас все изменилось, - констатирует Игорь Комягин. - Если несколько лет назад госконтракты в основном предполагали авансы, получив которые предприниматель приобретал оборотный капитал и мог начинать работу, то сейчас в большинстве случаев госконтракты предполагают оплату уже по факту сделанных работ. Это означает, что предприниматель должен взять кредит, чтобы выполнить контракт, и еще где-то пополнять оборотный капитал. Нередки случаи, когда изначально предприниматель готов войти в проект с маржей, к примеру, 15 процентов, а в результате тендера маржа снижается до шести процентов». Банкир отмечает, что имеют место и задержки с оплатой инфраструктурных проектов: компании входили в них, но деньги не получили. Есть примеры вызванных этим банкротств, когда компании приходится распродавать активы, чтобы иметь возможность погасить обязательства. Большие проблемы в длительных инжиниринговых проектах, которые предполагают проектирование, закупку оборудования и сдачу «под ключ».

Банки под угрозой

Отчетность банков уже начинает показывать, что проблемы с погашением кредитов растут. Например, чистая прибыль ВТБ по МСФО за первый квартал 2014 года снизилась в 39 раз, из-за того что банку пришлось направить в резервы 47,6 млрд рублей. Это вдвое больше того, что ВТБ направлял в резервы в первом квартале 2013 года. А доля кредитов с просрочкой более 90 дней за отчетный квартал выросла с 4,7 до 5,8%.

«Ситуация с корпоративными кредитами и экономикой действительно сложная, и в ближайшее время она будет только ухудшаться, - подтверждает заместитель генерального директора рейтингового агентства «Эксперт РА» Павел Самиев. - При этом статистика по просрочке не отражает реального качества активов; кажется, что заметного ухудшения их состояния в сегменте корпоративных кредитов (кроме малого бизнеса) не происходит. Но на самом деле банки все чаще используют такие инструменты, как пролонгация, реструктуризация, перекредитование. Это видно по доле переквалифицированных ссуд (третья группа качества), которая начала расти еще в середине прошлого года». По данным «Эксперт РА», доля пролонгированных кредитов сейчас составляет 18% всего портфеля кредитов юрлицам, тогда как еще год назад этот показатель был 12%, то есть налицо рост в полтора раза. Конечно, это еще далеко от показателей кризисных 2009-2010 годов, когда эта доля составляла 25%, но тенденция явно свидетельствует об увеличении числа проблемных активов. «Растет и уровень резервирования по корпоративному портфелю - но в отличие от розничного портфеля, по которому ЦБ атаковал банки, заставляя их увеличивать качество резервов, в корпоративном кредитовании до сих пор резервов недостаточно», - добавляет Павел Самиев.

«Рост плохих корпоративных долгов в абсолютном выражении наблюдается уже несколько лет, но более отчетливо это проявилось с начала 2014-го. Причин здесь несколько: органические, связанные с общим ростом портфеля корпоративных кредитов, и кризисно-институциональные», - говорит аналитик по кредитному анализу ИК «Атон» Ринат Кирдань. Он указывает на отношение объема плохих долгов (просроченных кредитов) к общему объему кредитов, которое снижалось с пика в районе 6,5% в середине 2010 года почти до 4% в начале 2014-го. Но снижение это было связано с ростом знаменателя, то есть с выдачей новых кредитов и списаниями и реструктуризациями в числителе. Фундаментального восстановления кредитного качества не происходило.

Опасность в том, что истинного качества корпоративных кредитов, выданных банками, статистика и широкая публика не видят. «Официальная статистика и отчетность банков дают одни цифры, посчитанные по заданным методологиям (например, просрочка 90 дней и выше), тогда как на самом деле плохих кредитов гораздо больше, - предупреждает Кирдань. - Типичный пример: преддефолтный заемщик не может расплатиться по кредиту и процентам, но банк, чтобы не создавать резервы и не нагружать капитал, дает заемщику новый кредит на выплаты старого и процентов по старому. С точки зрения отчетности (и, соответственно, официальной статистики сектора) кредит значится как обслуживаемый и в сегмент плохих кредитов не попадает, хотя заемщик, по сути, мертв и кредит явно плохой».

Достоверно оценить реальный объем плохих кредитов по всему сектору невозможно. По оценкам «Атона», во время прошлого кризиса он достигал 16-18% портфеля, или 60-80% капитала по всему сектору. «При этом объем показанных в отчетности резервов здесь не очень важен как таковой, так как этой цифрой легко манипулировать, поэтому она малоинформативна. Если отталкиваться от консервативного показателя плохих кредитов в 10 процентов портфеля сегодня, то это, грубо, больше половины капитала банковской системы, - говорит Кирдань. - Звучит страшно, но далеко не все потери реализуются, поскольку часть кредитов так и продолжит жить дальше в условиях реструктуризации, источниками капитала для банков будут в том числе рыночные субординированные кредиты, но самым главным источником будет, как всегда в России, государство - это и ЦБ РФ, и ВЭБ, и Минфин, использующие множество схем рекапитализации (конвертация, префы в обмен на суборды, прямое вливание и так далее), часть из которых уже была обкатана в 2008-2009 годах. Однако при повторении сегодня кризиса такой же глубины, что и в 2008-2009-м, удар по банковскому сектору будет более мощным, а последствия - более печальными для сектора и экономики в целом».

Пробуем оценить потребность в докапитализации банковской системы. В мае совокупный капитал всех российских банков составлял около 6,9 трлн рублей. Если воспользоваться оценками «Атона», вспомнить, что во время кризиса 2008-2009 годов объем плохих долгов достигал 60% капитала банковской системы, и допустить, что сейчас объем плохих долгов составляет около трети капитала, то необходимость в докапитализации всех банков составит около 2,3 трлн рублей - некая абсолютная сумма, которая могла бы потребоваться банкам, если бы все плохие кредиты были очевидны.

По итогам кризисного 2009 года резерв под обесценение кредитного портфеля Сбербанка составлял 580 млрд рублей, а все активы Сбербанка - 7,1 трлн рублей. По итогам 2013 года активы Сбербанка составляли уже 18,21 трлн рублей, а вот резерв под обесценение остался примерно на том же уровне - 610 млрд рублей: соотношение резерва к активам 8,1% в 2009 году и 3,3% сейчас (см. таблицу). Это означает, что в случае углубления проблем в экономике и неминуемого при этом ухудшения качества кредитов Сбербанку может понадобиться доначислить в резервы 875 млрд рублей. ВТБ, у которого отчисления в резервы уже серьезно давят на чистую прибыль, видимо, придется в любом случае обращаться за докапитализацией. Если провести такой же расчет, как мы провели для Сбербанка, то получим 280 млрд рублей возможной докапитализации ВТБ.

Евгения ОБУХОВА, Евгений ОГОРОДНИКОВ

Таблицу к статье можно посмотреть на сайте источника.