РБК daily: Дмитрий Калантырский: «Санкции нас мобилизовали, сотрудники начали лучше работать»

Не успев преодолеть последствия санкций США, СМП Банк стал санатором Мособлбанка, отличившегося беспрецедентной по масштабу схемой вывода денег вкладчиков за баланс. Государство выделило на его оздоровление кредит в размере 96,8 млрд руб., но уже сейчас, когда еще не проведен аудит имеющихся в банке активов, предправления СМП Банка Дмитрий Калантырский считает, что масштаб бедствия гораздо больше и размер дыры в балансе банка превысил 100 млрд руб. В интервью РБК он рассказал о том, что осталось от Мособлбанка и как изменилась жизнь самого СМП Банка после американских санкций.

«После санкций появилось свободное время»

— Зачем в условиях санкций вы взяли на санацию проблемный Мособлбанк?

— Мы рассчитываем успешно провести санацию и получить в качестве бонуса нормально работающий банк. Это прирост к нашему бизнесу. Раньше мы развивались как универсальный банк, в том числе активно развивали пластик, аккредитивы, международные расчеты. После санкций рассчитывать на рост этого бизнеса в ближайшее время уже не приходилось. Поэтому свободного времени у сотрудников банка стало больше, в том числе и у меня. И тут появился Мособлбанк. На его месте мог оказаться любой другой банк.

— Вы сами проявили инициативу, чтобы поучаствовать в его санации?

— Да. Когда стало известно, что это понадобится.

— Как вам стало это известно?

— Газеты читаю.

— В газетах не писали, что будут санировать. Писали, что собственники Мособлбанка используют схему по выводу вкладов за баланс.

— Мы решили, что при таком масштабе действия, скорее всего, высока вероятность санации. Когда мы общались с ЦБ, то сказали, что, если будет принято решение санировать банк, то мы готовы этим заняться.

— Кто-то еще из банков выходил с таким предложением?

— Наверное, кто-то выходил, мне об этом неизвестно.

— Если бы не было санкций, вы бы взялись санировать банк?

— Не факт. Если бы не было санкций, то, наверное, мы бы предпочли заниматься чем-то более приземленным и с гораздо более близким горизонтом доходности.

— Сейчас этот горизонт составляет десять лет. Есть ли шанс оздоровить банк и вернуть деньги АСВ раньше?

— Вряд ли: масштаб бедствия оказался больше, чем предполагалось. Там действовали хитроумные и отлично налаженные схемы по выводу денег, которые очень сложно вычислить. Когда мы заходили в Мособлбанк, ЦБ оценивал, что дыра составляет не более 76 млрд руб., и проводил расчеты по времени санации, исходя из этой оценки. По нынешним оценкам, которые, правда, являются еще очень и очень предварительными, дыра составляет порядка 105 млрд руб.

— Одним из условий санации было, что бывшие собственники заведут активы на баланс банка. Это все равно не уменьшило дыру?

— То, что они вернули на сегодняшний момент, стоит 3 коп.

— А что они вернули?

— Они вернули акции Российской холдинговой компании, которые, по моему представлению, ничего не стоят, потому что у компании, кроме активов, есть еще большой объем обязательств.

Есть еще такой актив, как конно-спортивный парк, но он операционно убыточный. Лошади кушают, их надо кормить, а дохода это не приносит. Продать его нельзя, потому что второго такого любителя лошадей в нашей стране я не знаю. Конечно, можно привлечь арабских инвесторов, которые любят лошадей, но они сюда не спешат. Какой есть вариант еще? Лошадей отправить на колбасу. Соответственно, будет доход от колбасы и уйдут расходы.

То есть там все активы именно такого качества: вроде они есть, но только что с ними делать — непонятно. Еще много юридических проблем, потому что у некоторых обществ есть несколько участников, есть какие-то заинтересованные миноритарии. В общем, возврат активов — длительный процесс, который нельзя осуществить за неделю или месяц.

— Размер дыры в 105 млрд руб. — это окончательная цифра? Или она может увеличиться?

— Мы сейчас привлекли компанию Deloitte, которая проведет аудит активов, и тогда можно будет назвать окончательный размер дыры. Пока это предварительная оценка, и она может измениться.

— В условие санации о возврате бывшими собственниками активов не был включен пункт об их качестве?

— В соглашении нет никаких деталей. Чтобы все детально прописать, надо было провести оценку. Бывшие акционеры хотели вписать информацию, но в конце концов условие заключалось только в том, что они отдадут то, что у них есть.

— В ходе санации выяснилось еще и то, что часть вкладов была нарисована. Здесь какой масштаб бедствия?

— Заранее подсчитать эту сумму невозможно. На 1 мая было вкладов на 20 млрд руб., а 5 мая стало 100 млрд руб.: прибавились внебалансовые депозиты. Когда эти вкладчики появились — три года назад или вчера, мы не знаем. Может быть, там на самом деле не на 100 млрд руб. вкладов, а на 50 млрд. И это является поводом для проверки всех договоров, которые к нам приносят вкладчики для выплат. Поэтому есть некоторое количество отказов и задержек. После проверки может выясниться, что реальных вкладчиков меньше, чем в базе, и это, кстати, уменьшит затраты государства на санацию.

— Если масштаб проблемы окажется гораздо больше, чем предполагалось, вы обратитесь в АСВ за дополнительным займом?

— Мы должны сначала оценить масштаб проблемы. На текущий момент такой необходимости нет, и, надеюсь, что не возникнет. Хотя в теории исключить этого нельзя.

— Но ведь уже видно, что размер дыры больше выделенных на санацию средств…

— Мы нашли дырку в 105 млрд в активах, но у нас еще нет понимания, сколько на самом деле пассивов. После того как разберемся с депозитами, с помощью аудитора оценим активы, можно будет подводить итог и окончательно сделать вывод о масштабе проблем. Возможно, ситуация окажется не столь плачевной.

— За счет своих средств вы закрывать проблемы не будете?

— Думаю, что не будем. Но вот уже сейчас на розыск активов, которые были за балансом, мы тратим свои средства.

— То есть вариант с привлечением дополнительного кредита все-таки возможен?

— Санация проблемного банка — это совместная работа ЦБ, АСВ и банка-санатора. То есть мы втроем должны сделать из этой истории конфету с наименьшими затратами. Это не только наша проблема и не только проблема ЦБ. Мы в этой ситуации находимся в одной лодке и должны этот вопрос решить. То есть виновные должны быть наказаны, деньги государству должны быть возвращены и вкладчики должны получить свои выплаты. Что будет в худшем варианте? В худшем варианте банк окажется пустой, поэтому мы только сможем вернуть деньги в АСВ и ничего не получим себе. При самом плохом раскладе придется докладывать свои деньги. Какова вероятность такого развития события? Мы считаем, что она не очень большая. Самый оптимистичный вариант — мы получим дополнительный бизнес, хотя в Мособлбанке реального бизнеса было немного. Там были только вклады. Собирать депозиты и строить пирамиду у него очень хорошо получалось. Со всем остальным было сложнее.

— Какие планы по Мособлбанку? Будете сокращать сеть? Какой бизнес от него возьмете?

— Сетка будет существенно сокращена, так как банк гиперубыточный. Значительную часть вкладов мы надеемся выплатить, потому что они привлекались по высоким ставкам. Например, к некоторым договорам вкладов были заключены допсоглашения, ставка достигала 19%, а это нонсенс, ведь вклады — публичная оферта. В банке есть какое-то количество автокредитов, мы эту программу пока не закрываем. Неплохие ипотечные программы, есть своя система денежных переводов, ряд других продуктов.

— В корпоративном портфеле есть рыночные кредиты?

— Львиная доля корпоративных кредитов — это кредиты самим себе, то есть выданные фирмам-однодневкам. Мы насчитали активов, которые что-то стоят, на 20 млрд руб. из 120 млрд руб. Нормальные кредиты оцениваются на сумму 2—3 млрд руб., остальное — недвижимость и основные средства. Там есть еще кредиты, которые выданы не связанным с собственниками коммерческим структурам, но они тоже невозвратные, то есть по ним реализовался коммерческий риск.

— Недавно в Мособлбанке проводились обыски, связанные с выводом активов из банка. Вам известно, были ли возбуждены против бывших акционеров уголовные дела?