Александр Шохин: «Правительство и ЦБ должны нести ответственность за объявленный рост»

Перед началом Недели российского бизнеса корреспондент «Ъ» побеседовал с президентом Российского союза промышленников и предпринимателей Александром ШОХИНЫМ о том, что беспокоит бизнес-сообщество больше всего. А это и нехватка длинных и дешевых денег для инвестиционных и инновационных проектов, и недостаточно активная работа по снятию административных барьеров, и не всегда оправданное финансовое давление на бизнес.

- Александр Николаевич, как вы оцениваете перспективы экономического роста в этом году? Какие факторы и каким образом влияют на российскую экономику?

- Увы, 2013 год оказался годом экономических разочарований. Если вспомнить, прогнозировался рост экономики почти на 3,5%, а получили в итоге 1,3%. Негативная динамика, оформившаяся в 2013 году, безусловно, не может быть преодолена вдруг, поэтому рассчитывать, что в этом году мы вернемся на уровень 2012 года, не приходится. Прогнозы, которые сейчас делает правительство в лице Минэкономразвития и Центробанка, не выводят нас и на уровень 2%. 1,8% - это умеренно оптимистический прогноз. Но тут важно не просто угадать цифру - правительство и ЦБ должны нести ответственность за этот объявленный экономический рост. Сейчас полномочия ЦБ расширяются: мы создали на базе ЦБ мегарегулятор, который не только управляет денежно-кредитной политикой и организацией финансово-банковского сектора, но и создает условия для инвестиций и экономического роста. Важно создать систему, может быть, через Национальный банковский совет, через экономический совет при президенте, чтобы была эффективная состыковка между ЦБ и правительством по этим вопросам.

- Остались ли у нас инвестиционно привлекательные отрасли экономики и каковы они?

- Российские компании ведущих отраслей, будь то ТЭК или металлургия, в последние годы - начиная с предкризисных - осуществили довольно серьезные проекты, вложив несколько триллионов рублей в российскую экономику. Средства очень большие, но даже эти вложения показывают компаниям, что нужно умерить свой пыл: не все вложения окупаются, ставки привлечения высоки. Возможности заимствования на зарубежных рынках сужаются. Российский рынок не предоставляет дешевых длинных денег, и потому проекты, ориентированные на нормальный инвестиционный цикл, не дают оснований для оптимизма - доходность на вложенный капитал не очень высокая, если вообще существует. Отсюда и некоторые ожидания ухудшения ситуации.

Притормаживание инвестиций, с одной стороны, связано еще и с малопозитивным прошлым: предыдущий инвестиционный цикл оказался не очень удачным. А с другой стороны - с оценкой будущего, потому что есть определенные негативные тенденции в экономическом росте, есть ощущение того, что государство будет предъявлять меньший инвестиционный спрос на проекты инфраструктурного типа. Сочи закончились, чемпионат мира по футболу пока не начался, а других оснований серьезно влезть в инвестиционные проекты, кроме как внешнее подталкивание через замыслы вроде сочинской Олимпиады, у государства нет. Безусловно, есть целый ряд проектов, осуществляемых через ФНБ: модернизация Транссиба или вообще восточного железнодорожного сектора, возможное строительство высокоскоростной магистрали между Москвой и Казанью, строительство ЦКАД. Это все проекты, которые поддерживают инвестиционный спрос на определенном уровне, но их количество ограниченно и за ними не просматривается линии на поддержание высокого государственного спроса на инвестиции в инфраструктурные начинания.

- Ждем ли мы при этом внешних инвестиций?

- Хотел бы обратить внимание на решение финансовой «двадцатки» в Сиднее о том, что через структурные институциональные реформы повышения эффективности государственных расходов, через допуск частных инвесторов к инфраструктурным проектам, через снятие административных барьеров можно повысить глобальный экономический рост. По крайней мере, в странах «двадцатки», которая на круг дает 85% мирового ВВП, можно этот рост увеличить с нынешних средних 4% до 6%. И наш министр финансов под этим подписался. Добавляем это к нашим, российским, 1,3% и получаем темпы роста 2012 года, которые нас по идее должны устроить. Надо отметить, что все, что сказали министры финансов в Сиднее, на 100% применимо к России. У нас около 40 позиций в стратегических областях, где существует только разрешительный допуск иностранных инвесторов. И для многих российских частных компаний, скажем, допуск к работам на шельфе ограничен - исключительно через совместную деятельность с госкомпаниями. Даже если будут сняты только эти ограничения и барьеры, приток частных инвестиций и российских, и зарубежных компаний в сложные проекты нефтегазового сектора заметно увеличится.

Чтобы приходили инвесторы, нужно снимать как можно больше административных барьеров, обеспечивать стабильность фискальной нагрузки на бизнес. Безусловно, важно, чтобы все, кто занимается предпринимательством на российской территории, платили налоги в российский бюджет, а не использовали «серые» схемы, в том числе офшорные.

Но ужесточая контроль за движением налогооблагаемой базы, а этим сегодня занимаются все развитые страны, очень важно давать бизнесу своеобразный пряник: не увеличивать налоги, страховые платежи и прочую финансовую нагрузку. Грамотно действуя одновременно в двух этих направлениях, мы сможем перетянуть потоки инвестиций на российский рынок.

- Как вы считаете, что является основным тормозом для прихода инвестиций?

- Главный тормоз инвестиционной активности компаний связан с неопределенностью экономической политики. То, что бизнесу приходится до последнего ждать выбора той или иной версии экономической политики, означает, что планировать на несколько лет вперед достаточно трудно. У нас много примеров того, как мы начинали с предложения одной реформы, а заканчивали совсем другой. К примеру, возьмем такую вроде бы выгодную бизнесу тему, как замораживание тарифов. В мае прошлого года на встрече с президентом мы поставили вопрос, что неплохо бы тарифы привязать к инфляции. До конца лета эта тема обсуждалась именно в предложенном ключе, а в конце августа - начале сентября было принято решение тарифы заморозить. Решение, конечно, политическое, но первый вопрос, который возник у бизнеса: на сколько лет оно рассчитано? Выяснилось, что на год. И что будет после? Оказалось, что вроде бы - подчеркиваю, вроде бы - тарифы будут индексироваться на уровне инфляции (как и предлагалось с самого начала). Как долго будут индексироваться? Два года - 2015-й и 2016-й. А что потом? Мы постоянно задаем эти вопросы, поскольку для реального бизнеса важнее всего предсказуемая тарифная политика.

- В чем вы видите реальные причины девальвации рубля?

- Все чиновники высокого уровня не устают повторять, что фундаментальных причин для ослабления курса рубля нет. У нас положительное сальдо текущих операций, то есть превышение экспорта над импортом, и хотя сальдо снижается, но до минуса нам еще далеко - это во-первых. Во-вторых, мы занимаем одно из первых мест в мире по долговой суверенной нагрузке: у нас долг меньше 10%, а среди европейских стран есть такие, у кого и за 100% к ВВП. Есть еще целый ряд фундаментальных факторов, которые выглядят прилично, и вроде бы причин и правда нет. Почему же он колеблется?

Я уже говорил, что деньги с развивающихся рынков постепенно уходят в развитые экономики. Но есть и внутренние причины. Во-первых, стечение обстоятельств, первое из которых - зачистка банковского сектора. Отзыв лицензий привел к перераспределению вложений, к оттоку денег из мелких банков в крупные, из рублевых депозитов в валютные, часть активов выводилась и в наличную форму. И если этот процесс сохраняется, значит, участники рынка несильно верят в то, что «фундаментальных причин нет». Сложившаяся ситуация влияет и на поведение спекулянтов, и на поведение курса национальной валюты. Спекулянты играют на понижении курса рубля, видя, что ЦБ реагирует на это с некоторым запозданием.

Еще одна причина в том, что ЦБ заявил: с 1 января 2015 года он перестает поддерживать курс и переходит к политике плавающего курса, таргетируя только инфляцию. И спекулянты решили проверить, насколько Центробанк серьезен в своих намерениях. Действительно, поначалу ЦБ не очень реагировал на спекулятивные атаки, а потом, когда процесс был уже раскручен, пришлось вкладывать довольно серьезные средства в стабилизацию курса рубля. ЦБ заявил, что будет ужесточать денежную кредитную политику, повышать процентные ставки и так далее.

Трудно спорить и с такой причиной, как структурные проблемы российской экономики. По предварительным статданным, в январе-ноябре 2013 года удельный вес топливно-энергетических ресурсов в экспорте составил 70,6%, что определяет высокую уязвимость страны к внешним шокам. Важно отметить и непрекращающееся бегство капитала. В 2011 году отток составил более $85 млрд, в 2012-м - $56,8 млрд, в 2013-м превысил $60 млрд. По оценке Минэкономразвития, в январе текущего года показатель добрался до отметки $17 млрд. При этом ведомство прогнозирует по итогам первого квартала отток на уровне $30-35 млрд.

Конечно, огромную роль играет психология. Любые, даже небольшие экономические проблемы (особенно когда прогнозы регулярно пересматриваются в сторону ухудшения) ведут к бегству в валюту - и населения, и отчасти бизнеса.

Что касается последствий, то здесь сложно делать выводы даже в отношении отдельных секторов. Все зависит от того, каков уровень закредитованности компаний и в какой валюте были взяты кредиты, каково соотношение продажи товаров на внутренний рынок и на экспорт, какова доля импортных комплектующих и сырья, есть ли планы по приобретению оборудования (и если да, то отечественного или импортного), и от множества других факторов. В результате даже в переделах экспортно ориентированных секторов последствия для «внешне» похожих компаний будут разными.

- Как на указанные тенденции повлияет текущая ситуация в российско-украинских отношениях и реакция на нее Запада?

- Негативные тенденции, складывающиеся в российской экономике, могут усугубиться при введении санкций так называемого третьего уровня. Первый уровень, судя по решениям саммита ЕС, состоявшегося в Брюсселе 6 марта, заключается в приостановке переговорного процесса Евросоюз-Россия о либерализации визового режима, подготовке нового базового договора, введении индивидуальных санкций против официальных лиц. Второй уровень, судя по всему, может включать в себя приостановку контрактов и проектов, находящихся в стадии переговорного процесса и предварительных договоренностей. По этим двум направлениям особых дополнительных угроз, наверное, не будет. А вот третий уровень может означать серьезные, далеко идущие последствия для российской экономики, если он коснется замораживания российских активов за рубежом, вытеснения российских энергетических ресурсов с европейского и других рынков, снижения суверенного и корпоративных рейтингов, снижения возможностей привлечения внешнего финансирования.

Надеемся, что до этого не дойдет.

Беседовала Оксана САМБОРСКАЯ